|
|
ВЛАДИМИР СТУПИНСКИЙ
С Володей можно связаться по адресу:
В этой подборке много посвящений. Это неудивительно. Потому что:
* * *
Пишу последние стихи...
И снова раздаю долги
Всем тем, кому еще я должен --
Прикосновение руки,
Дрожанье робкое строки
И меч, не вынутый из ножен.
Я действительно должен вам, мои любимые. Мои единственные. Мои... немногие и дорогие.
Я люблю вас... "Хоть это, говорят, несовременно..."
Ваш В.С.
НЕМНОГИМ
Я люблю вас. Быть может, последней любовью,
Что все видит и многое, в общем, прощает --
Тот неяркий светильник в моем изголовье,
Чашка стылая с крепко заваренным чаем...
Я люблю вас. Хоть проку от этой любови --
Пара слезок, что белый котенок наплакал.
Вы живете в моем искореженном Слове,
Меж осенней листвы и дождя мелких капель.
Я люблю вас. Я вашими лицами болен,
Прорастаю сквозь рифмы, созвучья и краски
Поездов дальним эхом -- забытым паролем
Пред дверями неспешной готической сказки...
* * *
Косте
Напиши мою смерть
Акварелью медовой...
Будет папа лететь
Над цветущей землей,
Над смешной стрекозой,
Над пятнистой коровой...
Над тобой и над мамой
Я буду лететь.
Буду весело петь
Бесшабашное что-то,
Гнуть зеленую медь
Сумасшедшей грозы.
Собирается мед,
Наполняются соты...
Акварелью медовой
Напиши мою смерть.
* * *
Л.Ш.
Я азбуку свою создам
Из трав лесных, седого ветра,
Из волка загнанного ран,
Из пожелтевшего конверта,
Из сына разноцветных снов,
Из слез твоих на кухне поздней.
И слово трудное "Любовь"
Оттаю на стекле морозном.
СТИХИ
Я ухожу, а они остаются
В воздухе осени поздней туманами,
Пеплом горячим в готическом блюдце,
Мной никогда не открытыми странами.
Я ухожу в частоколы бессонниц,
В бред беспросветный полночного пьяницы,
В узел колец, околесиц, околиц,
Ливня в четверг и тринадцатой пятницы.
Я ухожу. Я не смею надеяться --
Этот волчок вряд ли сам остановится...
Мокрым бельем на простуженном месяце
Серая туча в прорехах полощется.
* * *
Игорю и Олегу.
Который раз за вечер умираю...
Не знаю.
Не помню, кто я.
Зачем зрачки от света
Сжимают мир до нескольких микронов.
Я оплываю свечкой трехгрошовой --
Кусками воска на досчатом блюдце сцены...
Вы, Боже упаси, не виноваты
В моих смертях
Я рад, что вам уютно,
Что вы не слышите ударов метронома,
То замирающих,
то бьющих
по вискам
набатом...
Вам нравится моей гитары голос...
Мы с ней -- в одной цепи.
Высоковольтной--
Шесть проводов, завязанных на пальцы,
На нервы,
связки,
сердце.
На судьбу.
...Как жаль, что медной бритвой струн
Я не могу пройти по вашим венам --
Вы заплатили деньги за уют...
Но, может, хоть чуть-чуть закровоточит?
У одного из вас?!
...Который раз за вечер воскресаю --
Сто жизней.
Сто любовей.
Сто разлук.
Сто одиночеств.
Сто пустынных комнат.
Сто фонарей на улице ночной...
Который раз...
За вечер...
* * *
Не приучай меня. Не приручай --
В провинции дождливой и холодной
Спасают "Беломор" да крепкий чай
И неполадки связи телефонной.
Какой-то мудрый и веселый бог,
Что поселился в проволоке медной,
Очередной заменит некролог
Гудков коротких музыкой победной.
Не приручай. А сможешь -- приучи
К тому, что жив. И что опять бездомен
И снова белой птицею в ночи
Вдоль онемевших древних колоколен,
Наутро -- одуревший и глухой,
Вчерашним строкам отворяя вены,
Из-под ключиц выдавливая вой, --
Ни рифм, ни нот -- побеленные стены.
Не приучай меня. Не приручай...
* * *
А весной здесь -- почти Венеция
Г. Данской
Не провинция это, дружок, не провинция.
Ну, подумаешь, улочки более узкие,
И скамейки изгажены наглыми птицами...
Только в улочках этих припрятана музыка.
Да такая, что впору однажды расплакаться,
И не где-то в подушку -- в толпе, как положено --
Не хватает весной витаминов и кальция?
Хрен с ним, с кальцием! Музыка слышится Божия.
Не провинция это... Разбитое зеркальце,
Загляни и увидишь сквозь сколы и трещины:
Одиночеств планеты размеренно вертятся --
Сиротливые дети, мужчины и женщины.
Одиночеств орбиты и музыка Божия...
Ну, а ты за пивком все твердишь о провинции.
Снег, разбавленный солью, набухнет под кожею.
А весной здесь почти что Венеция, в принципе...
* * *
Д. Солодухо
...И снова март. И приоткрыта дверь
В наш местный ад, где палачи -- другие,
Где тонкой нитью выстрочено Имя
На серой простыне. Где бродит Зверь.
Мы -- палачи другим. Замкнулась цепь,
Горят огни. А местное "Инферно" --
Не Рио, не Венеция... Как скверно --
Наш судия жесток и, в общем, слеп.
Но бисер легкомысленных грешков
Становится булыжным ожерельем.
Палач, не время... Сменится апрелем
Промозглый март. А жизнь -- одним стежком;
Другая -- повернулось колесо
У швейной, в бронзу спрятанной машинки.
Мы легкомысленны, любимы... Тают льдинки.
Безумный март целует нас взасос.
* * *
И. Сильченко
...В косноязычии провинции
Вдруг начинает петь струна,
Толкуя с городскими птицами
О том, что вскорости -- весна,
О том, что скоро все наладится
И в нашей птичьей суете...
Апреля звонкая сумятица,
Сбежавший кофе на плите...
...И улетит корабль из гавани,
Едва наметится рассвет.
А голос, струнами израненный,
За парусом помчится вслед.
* * *
Е. Кирьянову
Это осень полуразрушенных крыш,
Скелетов домов
С глазницами цвета неба,
Неба с кругами от падающих каштанов...
С плавающими листьями
И отражениями подошв.
Это осень все еще остывающих стен,
Получужих смертей, проходящих мимо,
Сплетений рук,
Разорванных паутинкой индейского лета...
Это осень, где меня нет,
Не потому что НЕТ,
А потому что не видно
Из-за деревьев, пестрых зонтов
И поздних цветов
В руках у влюбленных.
* * *
Душа автостопом --
над куполами,
Над кабаками,
сортирами платными,
Над фонарями,
домами-заплатами,
Над воронеными злыми стволами.
Душа -- автостопом...
Пункт назначения
В картах не сыщешь
и в глянцевых атласах --
То ли в пустыне --
в шипованных фаллосах,
То ли во льдах --
в атмосферном свечении.
Душа -- автостопом.
Снизу -- картечью,
В воздухе, мол, аппарат неопознанный...
Ветер, поправку на ветер!
Не поздно ли?
Лишь совместимые с жизнью увечья.
Душа -- автостопом.
Груз бестаможенный --
Пригоршня снега
да мелочь в карманах.
И расставанья,
как в старых романах...
Душа
автостопом
трассами
Божьими.
* * *
Памяти Олега Шипова
Пожалуйста, помните... Хоть иногда вспоминайте,
Нам было неловко за звучное слово "поэт",
За строки удачные -- гроздью в простуженном марте...
Пожалуйста, помните. Нас ведь почти что и нет.
Пожалуйста, помните -- вряд ли придумает кто-то
Подобие книги -- Зеленой ли, Красной -- Бог весть,
Где собраны рифмы солеными каплями пота
Со впалых висков. Где бессонниц безмолвная месть.
Пожалуйста, вспомните! Хоть иногда. И случайно:
Мы с Вами встречались на улочках марта кривых,
И пили какую-то гадость в занюханных чайных...
Мы с Вами герои уже ненаписанных книг,
Где реплики скудны, а взгляды и жесты -- печальны,
Где судьбы нелепы, где всех ожидает финал --
Отточие древней, никем неразгаданной тайны,
Где нет примечаний и -- белой страницы провал...
С КОТОМ ПО ТУ СТОРОНУ ОКНА
В. Серафимову
Черная кошка сидит на балконе,
Выгнула спину крутою дугой.
Пятый этаж. Летний дождь балабонит,
Снова троллейбус внизу голубой,
Искры роняя, куда-то промчался...
Вот и стемнело, чадят фонари.
Серым котом к моей кошке подкрался
Вечер прохладный. Ори не ори,
Хоть в одиночку, а хочешь -- дуэтом.
Редкий прохожий под звонким зонтом
Лишь прередернет плечами. Поэтом
Трудно служить, как и, впрочем, котом...
* * *
...И пес бродячий -- параллельным курсом
По клеточкам ночного тротуара,
По шахматам июльского безумства...
Мы -- пара пешек. Но какая пара!
На парапете сером наши тени
Качаются слегка под фонарями --
Случайное судеб переплетенье
В замысловатой и неспешной драме.
Две черных пешки в городском неоне,
Два контура дробятся в пыльных стеклах...
Но чья-то воля нас по клеткам гонит
И обращает в призраков бесплотных.
* * *
Вот и время настало
Сквозь ребра стихам продираться.
Им плевать, что устал я,
Что потерями полнятся святцы.
Им под сердцем темно,
Им во мне неуютно и тесно.
...В ночь раскрою окно
И, стихами распятый, воскресну.
* * *
"Прощанье славянки"
На грязном вокзале
Вслед поезду,
Уходящему в столицу
Карликовой Империи.
Строки, не втискивающиеся
Ни в один
Из доселе известных размеров.
Что же, опять -- верлибр?
И жизнь -- верлибром,
Опять не помещается в рамки...
* * *
Вы смотрите мне в спину: ухожу
По мелкому февральскому снежку,
Скользя по льду, бездумно чертыхаясь
И, в миллионы искр оборотясь --
Сквозь свет фонарный совершаю танец,
И кружево плету из рифм и фраз.
Запомните меня, прошу, таким:
Нескладным, длинноногим и худым,
Косноязычным, грустным и... Довольно.
Мои следы давно припрятал снег.
Я на подошвах проступаю солью
И талою водой у ваших век.
|
